Мельникова Т.А. (Дарья Дорина)

Об авторе

  Жизнь Слова

 (Публикация в сборнике № 14 литературного объединения «Стрежень»  «цветная осень», октябрь 2018, «Бригантинна», Абакан).

 Тополь

  Нельзя не заметить, что и у слов есть своя «биография», свой возраст, своё родство. Стоит полюбопытствовать, и открываются глубины русского языка.

    Под окном у меня растёт, ставший уже могучим деревом, тополь.

Сколько  раз любовалась его нарядом - то зелёным, то жёлтым - в пору осени, а как-то подумалось: почему же это дерево так назвали?  Обратила внимание, что в литературе  прошлых лет встречается это слово и без мягкого знака в написании. К примеру: 

                          Ветры нежно веют, шумят листами

                          Тополы белы.

 (А.Н.Радищев, «Сафические строфы», 1801)

 

Или: Ах, мой голос, бывший некогда

         Гласом грома поднебесного,

         Ныне тих, как ветер вечера,

         Шепчущий с листами топола.

(Н.И.Гнедич «Последняя песнь Оссиана», 1804)

 

В стихотворении «Беззаботность» - 1806, В.В.Капниста, встречаем такое выражение:

Не лучше ль на поляне чистой,

Под тополью роскошной сей

Или под липою тенистой

Нам пить за здравие друзей?

Здесь тополь – женского рода, а как это дерево женского рода звучало бы сегодня?

 Откуда же  дерево получило своё название? Где  подсказка?

Прочтём слово «топол» (тополь) справа налево – «лопот». Лопотать, лепетать… Трепещет листва этого дерева, словно лопочет, лепечет… Глаз подметил, язык сказал.

 

Рамёна (плечи)

    Не родня ли это забытое слово другому – общеупотребительному в наши дни – «раме»?

   Как любая рама является каркасом, обрамляет «втиснутое» в неё «содержимое», так плечи-рамёна задают абрис фигуре.

    В каких случаях употребляли слово «рамёна», например, поэты в своих произведениях?

    Стопы на подвиг окрилились,

    Засела сила в раменах.

(Н.А.Львов, стихотворение «Новый Х1Х век в России», 1801)

ХХХ

Или возлегши рамёнами

На мягки розы, отдыхал

(Г.Р. Державин, стихотворение «Венец бессмертия», 1804)

ХХХ

…Беды платить врагам настало нынче время.

   Кипчакская Орда как исполинско бремя

               Лежала в целости на русских раменах

                И рассевала вкруг уныние и страх;

(В.А.Озеров, из трагедии «Дмитрий Донской»,1807)

 

ХХХ

…Власы благоуханны златым венцом покрыли,

   Вокруг по нежной вые, по белым раменам

                Обвесили монисты…

(Н.И.Гнедич,  «Гимн Венере». 1807)

 

     Но и в быту старые люди привычно употребляли  это слово. Мне же оно помнится с детства. Бабушка моя из старообрядцев (1904 г.р.)  именно так и говорила: рамёна. Лопатки звала она крыльцами; были в её речи стегно, тулово, казанки, выя, санка (нижняя челюсть), печня (печень).  И только теперь мне ясно, что вовсе не от своей безграмотности шло её произношение, именно так первоначально  звучали составные части тела человека, русский язык «намекал» на их функцию и предназначение.

     Но что сообщает об упомянутом  слове  РАМЁНА в своём словаре Владимир Иванович Даль?

    Согласно его толкованию – это слово с ударением на последнем слоге  - РАМЕНА означает плечо, - «уступ от шеи, округлый спуск и часть руки до локтя», далее: «плечевая кость, особенно головка её в связи с лопаткою и ключицей». Приводит он и слово РАМЕНЧАТЫЙ – «схожий по виду  с плечами, уступчатый, о двух боковых уступах, выступающих прямых углах». И замечает: «Вероятно, от этого и РАМА, подчёркивая:

«четырёхугольная, а затем уже всякого вида обвязка». Приводя же слова РАМЕНИСТЫЙ,

РАМЕНАТЫЙ, развивает мысль: РАМЕНЧАТЫЙ – «плечистый, отсюда и дюжий, сильный, крепкий или коренастый».

 Стоило ли мне обдумывать бабушкино слово «рамёна», когда довольно было бы заглянуть в словарь Даля? А вот и стоило! Не это бы любопытство, так и стала бы в словаре искать?

 

Квартира, квартера, фатера…

 Невольно обратила внимание на то, что в письмах Пушкина за короткий период 1831 г., в которых идёт речь о желании (после женитьбы) выехать из Москвы и поселиться в Царском Селе, а потому он просит друга Плетнёва подобрать подходящую квартиру, слово это написано по-разному.

 По книге В.В.Вересаева « Пушкин в жизни». Систематический свод подлинных свидетельств современников. Т.2. Москва, издательство «Правда», 1990)

приведу отрывки из писем.

    Стр. 503: «…В Москве оставаться я никак не намерен; причины тому тебе известны, и каждый год новые прибывают. После Святой отправляюсь в Петербург. Знаешь ли что? мне мочи нет, хотелось бы к вам не доехать, а остановиться в Царск. Селе… А дома, вероятно, ныне там недороги:  гусаров нет, двора нет – квартер пустых много…

Пушкин – П.А.Плетнёву, 26 марта 1831 г., из Москвы.»

 

Там же:

«Ради Бога найми мне фатерку в Царском Селе.

Пушкин – П.А.Плетнёву, первая половина апреля 1831 г., из Москвы.»

 

Там же, стр. 525:

«…В Валдае принуждены мы были пересесть в зимние экипажи и насилу дотащились до Москвы. Нащокина не нашёл я на старой его квартире;

Пушкин – Н.Н.Пушкиной, 6 декабря 1831 г, из Москвы.»

 

Там же, стр.,546, (из письма П.В.Нащокину от 2 декабря 1832 г. из Петербурга (по поводу ещё одного переезда):

«Приехав сюда, нашёл я большие беспорядки в доме, вынужден был выгонять людей, переменять поваров, наконец нанимать новую квартеру…».

 

Если общеупотребительное – «квартира» - не вызывает вопросов, то по поводу «фатеры» и «квартеры», передающих нам нюансы душевного настроения, мы можем сегодня  с благодарностью  улыбнуться именно как свидетельству  живого движения души Пушкина-человека – в житейских ситуациях его времени. Лингвист он, как известно, был прекрасный, употреблял слова точно и к месту, глубоко чувствуя стихию языка.

 

«Фатера» - как фиксирует словарь Даля - из народного слоя лексики  Думаю, что отсюда, очевидно, и искажённое  «квартера».  

 

   Вот – наша «фатерка» из письма  Александра Сергеевича… Уменьшительное «к»  здесь делает тон ближе к дружескому обращению, просьба – не в первый раз,  тон подтекста – извинительный.  Вполне в этом слове и намёк на характер жилища – не особого размаха, но приличное, доброго качества, милое.  Из приведённого уже здесь письма в апреле 1831 г.: «…  Фатерка чем дешевле, тем разумеется лучше, но ведь 200 рублей лишних нас не разорят. Садика нам не будет нужно, ибо под боком будет у нас садище, а нужна кухня, да сарай, вот и всё.».

 

За словом «квартера» в приведённых здесь отрывках из двух писем, - явная озабоченность, «диктующая» более жёсткое звучание слова.

 

Позволительно ли  из любопытства порассуждать далее:  не было ли  когда-то  слово «квартера» первоначально правильнее? «Терра» - «тер» - замля; «кварта» - «кварт» - четвёртая часть (чего-либо), и в данном случае  «квартера» – жилище, ограниченное четырьмя стенами.  Первоначальная т.е. прямоугольная конфигурация дома.

 

 Фурьер

      С этим словом на устах в своё время  много лет назад проснулся Виктор Николаевич Равнушкин, поэт, прозаик и резчик по дереву, хорошо известный в Саяногорске, ныне покойный. Меня привело  к нему дело, квартира же его – целый музей с экспонатами, в их числе были и резные миниатюрные композиции, одна из которых была связана  с этим, приснившимся ему, словом, о чём он и рассказал.

     - Однажды мне приснилось слово «фурьер», оно было мне не знакомо, я стал искать по словарям, не нашёл, а позже встретил в какой-то книжке. Оказалось, что

раньше так произносилось слово «курьер». 

Сделав такое открытие, Виктор Николаевич  написал стихи, а затем и в дереве воплотил придуманный сюжет: мчится курьер на лошадях, стремясь успеть с донесением...

 

     …  Фура, фурьерский, фурьерские… В своё время подобные выражения широко бытовали. А что касается фуры – это словечко и по сей день в ходу.

 

Окна в прошлую жизнь*

 Шинда

             Есть сны,  как окна в  прошлую жизнь. …

 Я просыпаюсь на фразе, которую «Я» (будучи в какой-то прошлой жизни) произнесла человеку, возникшему передо мной: «Ты – шинда!!». Сон так ярок, что   удерживается перед глазами. «Я» в санях, в  руках кнут; кнутовище предупреждающе поднято перед лицом человека  бородатого, с косым шрамом на щеке,  в высокой шапке типа папахи. Он посунулся сесть в сани, его появление внезапно.

Тот, кого я тут называю «Я» (в кавычках), мне не виден, виден только задник саней, и протестующй поднятое  кнутовище. – «Ты шинда!»… 

Стряхнув наваждение сна, я удивляюсь слову, произнеся которое во сне, проснулась. Оно никогда не встречалось мне, по сюжету сна могу лишь предполагать его значение – бродяга.

В словаре Даля нашлось  слово « шиндара» – шваль, шушваль, бедняки; есть и «шижголь»  - шваль, сброд и другие диалектные выражения схожего значения и звучания. Почему бы не бытовать и слову «шинда»?

             Занимательным сном я поделилась с родственниками. Никто не знал этого слова, но всё-таки матушке оно что-то напоминало. И вспомнила: во времена строительства БАМа муж её сестры был, как рассказывал, в Шинде.

             Но я в тех местах отродясь не бывала, да и не знала, что родственник где-то там бывал.

 

Кто вы, братья Рюмашели?

       Как будто шла лекция…

       Что снилось – не помню, открыла глаза на словах: « Павел Григорьевич и Василий Григорьевич Рюмашели». Не поленилась встать и записать.

     Размышляя, кто такие,  неведомые, почему приснились, я вновь вздремнула и вдруг открыла глаза на слове «скуэтэнти». Не поленилась записать.

     Как разгадать, о чём подсказка? Размышляю-то я о многом, видно, невольно был «отправлен» запрос  во Вселенную на какой-то, уже забытый, вопрос.

  ... Интернет не подсказал мне, кто такие были Рюмашели, как и слова «скуэтэнти».

Если эти люди не были исследователями, то, во всяком случае,  располагали опытом,

о  котором мне  нужно было бы знать и что-то из него извлечь по интересующей тогда теме.

   … А почему решила я, что неведомые мне братья Рюмашели – из прошлого? Живут в каком-нибудь царстве-государстве, и уж во всяком случае – есть где-то их потомки.

… Теперь уже одолело меня любопытство о названной фамилии. Чей род, из какой страны? Чем занимались? Что исследовали?

… Ау!..

   Я даже как-то верю, что невероятными путями мои Рюмашели найдутся, вот была бы история!

8.12.16.

 

     *Из неопубликованной рукописи

«Курятник» Дарьи Дориной

В январе 2016 года в издательстве «Бригантина» вышло в свет второе – дополненное издание сборника Дарьи Дориной  - «Курятник».

Как обозначает автор в подзаголовке, – это притчи для взрослых. В сборнике несколько глав, представляющих также стихи, тексты песен, а вот открывается он первой главой по названию книги.

Предвидя, что по поводу названия не избежать вопросов читателей, автор поясняет сразу: «,,,Персонажи такие в притчах-сказках подобрались – то курица, то петух, тема другая, но опять петухи и куры. Сделав такое открытие, автор удивился:«Целый курятник!». Но поздно было менять героев –  они обрели свою жизнь.

В конце концов, чем курица не героиня? Как яйца – так дай десяток, а как в литературу попасть, так – кышь, кышь, кышь?! И не всё же только классическим героиням – «курочке рябой», «чёрной курице» или «золотому петушку» нести бремя славы – современность требует развивать преемственность. Так себя автор утешил за недосмотр и назвал притчи и сказки в этой книжице «Курятником»!

Честно и прямо, без недомолвок, надеясь на благосклонность, во всём и признаюсь».

Первое издание сборника «Курятник» увидело свет в 2013 году (тираж – 200 экз.), он был с интересом встречен теми, кому повезло иметь этот сборник. И не удивительно, притча в современной литературе – жанр оригинальный, почти эксклюзивный, и хотя притча всегда учит, автор избегает назидания в своих произведениях, «учит» в них скорее интонация, чаще всего – с лёгкой иронией, за которой скрывается доброе сердце автора.

Впрочем, это уже попытка дать рецензию, а мы бы хотели ограничиться аннотацией.

Читайте и судите сами, уважаемые любители Слова! Представляем первую главу сборника.

 

Мать

Из ничего детёныши не берутся… и кто его знает, кто это яйцо отложил?

Лежит беспризорное, жаль – пропадёт! Обогреть надо!

Индюшка уселась, авось, вылупится, мой будет. Да сошла с гнезда, не вернулась. Почему – одной ей известно.

Селезень гнездо увидел – непорядок! Да утки нет. Посторожил, отступился.

Собака – и та службу знает, доводилось наседку стеречь. Погрел пёс яйцо телом день, второй, - нет хозяина! Карауль подольше – твоё, скажут, воспитывай!

Курица не прошла мимо: привычки свои передам, смену выращу!

Да и в самом деле: такой лопушок проклюнулся! Курочка землю разгребает, червя ищет, зёрнышки приносит, квохчет, за собой ведёт – пава!

 - Ко мне, моя цыпушка, ко мне!

- Куда, лапушка, куда?

 - Ах, куда ты, куда, куда?

- К-куда?  К-куда?  К-куда?

- Никуда! У бережка плаваю.

- К-куда? Не так! Не такой! Не воспитывается! К-куда?

- За островок плыву!

 - Куда- к? Куда-к! – раньше времени на бережке околела.

Все детки -  цыплятки гнезда утиного. Сердце матери – сердце курицы. В память о той самой, безрассудством решительной.

 

Золотые времена

(сказка-памфлет)

     Жили в городе старик со старухой. И дожили до золотых времён. У всех золото, всё блестит. А у старухи одна юбка осталась домотканая, ещё от матери перешла.

У старика последние портки износились.

     - А ведь нас мудрыми считали, - сказал старик, - как же так: мудрость пришла, а богатство из дома вон?

      - Да вишь, времена золотые, за всё золотом берут, а у нас его нет. Было бы у нас золото, я бы тебе, дед, золотые штаны купила! И не носились бы, и заплат не просили, а на эти уже заплаты некуда ставить.

     - Да, - говорит старик, -я бы тебе, бабка, из парчи-бархата халат купил, а то и золототканый: и блестел бы, и не снашивался.

     - Так вот, где его, золото, взять?

     - Ты любительница газеты читать, сделай милость, вычитай,  что про других пишут – про миллионеров.

     Стала старуха прилежно читать.

     - Ну, что, вычитала?

     - Про миллионеров пишут, да адресов нет, и про опыт их не сказывается.

     - Да, - говорит старик, - одна надежда была – опыта набраться.

     - Да ты не журись, ещё читай.

     Стала старуха ещё прилежней читать, своих газет мало, у соседей берёт.

     - Ну, что? Напала на след?

     - Да как сказать…

     - Для примера!.

     - Для примера пишут - фирма одна есть, червей разводят…

     - Раньше на фермах сами водились.

     - Да эти не наши, иностранные. Что ни съедят - золотом испражняются.

     - Нам бы такого! Хоть четвертинку! А что они жрут?

     - Навоз!

     - Совсем даром обходятся… Нам бы!..

     - Адреса нет.

     - Да ты ещё читай, может, на что нападёшь.

     - Вот, дед, пишут, - лягушек потрошат. В банки запечатывают, вместе с танками за золото идут.

     - Ишь, ты…

     - А вот – из ракет золото добывают…

     - А вот – из самолётов.

     - А эти всех перещеголяли! За гулящих девок валютой берут!

     - Ну, это не для нас, проехали.

     - Что тогда и для нас! До танков да ракет нам и вовсе не сподобраться.

     - Ты ещё читай  - про добрых людей!

      - Ой, гля… дед! Так и пишут: кур орловской породы выращивал. И адрес есть!

     Собрал дед остатки пенсии, курицу орловской породы привёз. Пестра, нарядна, а уж важна! Стали за курицей ухаживать. А курица снесла пару яичек – и перестала. Стыдно деду не столько перед старухой, сколько перед соседями. Чёрт дёрнул, он не только курицу всем показал, но и про золотые яйца растрезвонил. Может, такой крале на рацион харчей не хватает, стали соседи думать и кто что предлагать. Червяков рубленых, горошка зелёного, творожок, колбаски кусочек, сыру солёного…  Иной раз и деду с бабкой достанется, не пропадать же харчам. А курица как на грех и простых яиц не несёт.

     Стал дед втай от старухи в магазин ходить. Купит яиц, в ванной закроется,  бронзой закрасит штемпель-печать, в гнёздышко яичко подложит.

     - Видишь, - бабка радуется, - яйца уже с золотым пятнышком! Ничего, оправится курочка, обождём!

     Одна надежда жизнь поправить - золотых яиц дождаться. Эти – с позолотой , а на яичницу только годны.

     Бабке – надежда, а старику – ох! Пенсии на яйца едва хватает. Загорюнился дед.  А тут из столицы внучок в гости приехал. Первое дело – дед – курицей гордиться! Распахнул балконную дверь:  нашей рябушки отдельная комната!

     - А что ты, дед, двух не купил? Скучно ей!

     - Денег не было! Едва эту сторговал. На билеты потратился.

     - Да на петуха бы наскрёб! Откуда яйцам быть, да ещё – золотым?!

     А с соседнего балкона: - Ку-ка-ре-ку! Я помогу!.

          Хорошо – времена золотые. А по ранешным  – ни на одном балконе  петуха бы не найти.

 

С тех пор

     Решило яйцо курицу учить.

     Она встанет, она присядет, она бегом, - нейдёт яйцо!

     Но всё же курица не безпризорная тварь. Поймали, в чём дело – выяснили,

Тук-тук по яйцу, - оно и вытекло.

     Та цыпушка, что из яйца быть могла, на том и кончилась.

     С тех пор яйца курицу не учат.                           

 

Ко- ко- ко

     Объявила курица юбилей. Бог знает, когда она снесла первое яйцо, но решила: пора добрым словом прожитое вспомнить!  Тем более, что не все яйца съедены были, многие на приплод пошли.

     Все исхлопотались, курице помогая. А, видать, не следовало возноситься. Насест обломился, ветер зерно разнёс, буря сделалась, - корытце с водицей – перевернулось! А гости - вот-вот! Из соседней провинции генерал – петух золотопёрый!

      -Вах-вах-вах! – курица кричит.

     - Вах-вах-вах! – на забор влетела.

     - Курица наша ко-ко-ко говорила, а теперь – вах! – на дворе судачат.

     - Ты же ко-ко-ко  говорила, а теперь – вах! – курице кричат. – На юбилей идём, собираемся, - не ходить, что ли?

     Всё же разобрались, в чём дело, выяснили.

     - По зёрнышку соберём!

     - Из лужицы попьём!

     И так все захлопотали, что курица - ко-ко-ко! – говорить  стала.

 

Свобода

     Каждому бог ссудил разума… Лягушке – своё, зверушке – своё…  Голубь – к голубке, селезень – к уточке…

     А одна птица осталась у бога не определена, эксперимента ради была ей дана свободная воля. К кому прибьётся, пару найдёт, того облика станет окончательного.

     Известное дело: свобода! Да по божьей воле! Уж это закон! Все права!

     И вот летает птица неопределённая по белому свету, под стать пару ищет. К голубке пристала – не та! С воробьихой слетелась – не та! К одной, второй,

третьей…  Все одинаковые: чуть что – на яйца! Птенцов высиживать! До любви ли? У бога сроки кончаются, а птица – ни туда, ни сюда. А уж за каким оперением не гонялась!  Изрыскалась!  На себя не похожа, богом не узнаваема. Жизнь не в милость, а пары нет.

     Решила птица с небес спуститься, к земле поближе поискать. Влетела в первый попавший двор. А тут!..

     - Га-га-га!

   - Кря-кря-кря!

     -Ко-ко-ко!

     Приглянулась  птица хохлатая.

     Тут у бога и срок вышел. К кому пристал – с тем и будешь! Стала птица петухом называться. При курах жить. И то милостиво – не при одной!

Только вскоре на дворе переполох: от хохлатки пух да перья летят. За что, про что? Птица богом неопределённая старается, налетает с провором да с приговором:

     - Така же!

     - Така же!

     Смутные воспоминания об упущенных возможностях сказываются.

 

Лиса Яковлевна

(сказка-притча)

      Как зайдёт у нас речь о лисе, так и скажут: Лиса Патрикеевна. А я вам расскажу о Лисе Яковлевне. Трудно? Не выговаривается? И правильно. Лиса эта стоит того, чтобы имени её не произносить. А кто памятливый да осторожный, - пусть запомнит. Чтобы не попадаться.

     Лиса жила за лесом, ходила на охоту. Где мышку поймает, где птичку, зайца придавит…  А где и ей попадёт – еле ноги утащит, - всё по справедливости.

     Заметила лиса, что в одном месте, в лесу на большой поляне куры живут. Много кур. Тогда они ещё домашними не были. Переселилась лиса поближе и стала на кур охотиться. Подстережёт в кустах, съест, пух да перья по ветру развеет, а утром раскланивается:

     -Здравствуйте, куры! Соседи дорогие. Здоровы ли сами? Здоровы ли деточки?

     - Да вот, - отвечают куры, - вчера цыплёнок пропал. Крылья проверял, хорошо ли держат, летать учился. И вот нет его. А большой уже петушок был, с красным гребнем. Не видела?

     - Ах, беда! Досматривать за цыплятами хлопотно!  Ах!

     Переела лиса петушком, икает. «Як! Як!» -  получается. – Не видела.

     К вечеру лиса курочкой полакомилась. В кустах укараулила, съела, пух да перья по ветру развеяла. Утром соседей приветствует:

     - Здравствуйте, куры! Здоровы ли сами? Здоровы ли деточки?

     - Нет, лиса! У чёрной семейки курочки недостаёт! Славная была, только окрепла.

     - Славная! – говорит лиса, - ах, бедняжка! «Як! Як!» Лучше за детками смотреть надо.

     - Верно соседка нам говорит – смотреть надо! – куры меж собой соглашаются. – Назначим дежурным сторожем красного петуха.

     День стерёг стаю красный петух. Стерёг, старался, а на утро в его же семействе красная курочка пропала. А лиса тут как тут. – Здравствуйте, соседи! Уж сегодня-то всё в порядке?

     - Нет! – отвечают куры, - не доглядел сторож!

     - Ах! – говорит лиса, - видно, мало одного сторожа.  «Як! Як!». 

     - Дельный совет! – признала куриная стая.- Пусть завтра вместе с красным зелёный петух сторожит.

      Утром лиса тут как тут с приветствием, а в куриной стае новый переполох. Жёлтой курицы не стало. И хотя бы глупая, молоденькая была. Умной была, на самый высокий сучок на дереве спать устраивалась.

     - Як! Як! Як! – от лисы ответ.

     Старший петух собрал всех на совет. – Эдак пойдёт – никто из нас не уцелеет. Видно, мы, петухи, сторожа негодные.

     - Правда! Правда! – куры кудахчут, - летать – особенно не летаем. Бегать быстро – не бегаем. Хорошо только цыплят высиживаем, терпеливо.

     - А вы меня в сторожа возьмите, - лиса говорит, - ястреба не боюсь, бегаю быстро.

     Подумала стая, отчего счастья не попытать? Добрая лиса, вежливая, бегает хорошо, ястреба не боится.

     Стала лиса кур сторожить. День и второй, и третий – все куры целы. Но недолго лиса терпела, лишь пока авторитет зарабатывала. Для того ли в сторожа просилась, чтобы брюхо свело? Стали снова куры пропадать. А лиса: -Ах, напасть! И это – когда я бдительно сторожу!

     И то правда, куры соглашаются, - без тебя и вовсе погибель нам.

     Но заметил однажды старший -  пёстрый - петух, что у лисы морда в пуху. – Кук-реку! – закричал, - что это у нашего сторожа морда зелёная? Вчера у нас зелёный петух пропал!

     - Косточки да пёрышки я нашла, вам хочу показать, - лиса в ответ и привела стаю к старому пню за четыре поляны, где вчера косточки петуха оставила.

     Пёстрому петуху от всех и попало, чтобы сторожа недоверием не обижал.

     Пропал и синий петух. А пёстрый опять: - Что это у нашего сторожа на хвосте синие перья висят?

    - Думаешь, пёстрые лучше? – лиса в ответ и голову петуху к земле придавила. – Я, как мать родная, о вас забочусь, каждый день пересчитываю,  меня же и славить? За что?

     Со страху быть съеденным петух голос потерял и по этой причине старшим быть отказался. Уступил место розовому.

     Нельзя сказать, что куры после этого не терялись. Кукарекать стало некому. Да и лиса на время притихла. Как бы, думает, доходное место не потерять.

     Розовый петух, видя, что куры не пропадают, хвалиться стал:

     - Давно бы меня старшим назначили!  Вон как наша стая увеличилась!

     - Так это я всё лето на гнезде сижу, - безсменная наседка голос подала, - цыплятки и появляются!

     - А кто тебе советовал с гнезда не сходить? – лиса спрашивает.

     - Ты, матушка, ты! Все слышали.

     Досадно розовому петуху, что не хвалят его,- ладно, - думает, - докажу ещё свою бдительность.

     А тут белая курочка потерялась.

     - Кук-реку!- закричал розовый петух, - почему у нашего сторожа на загривке пух белый?

     - Думаешь, розовый лучше? – щёлк лиса зубами, хвать петуха за голову.

Подержала и выпустила.

     Розовый петух голос потерял, взлетел на дерево на ветку повыше и с тех пор вниз слетать отказался, с голоду умер, с ветки свалился.

   - Вот так вы теряетесь! С ума сойдут, спрячутся, пропадут! Брошу службу  -

голодной смертью помрёте,  на ветках отсиживаясь, - лиса всем говорит.

     - Не покидай, матушка! Что с него взять? Старый был, умом тронулся.

     Затаилась лиса на время, ждёт, когда пересуды смолкнут. Куры тут перестали теряться, да стали яйца пропадать.

     Куры к лисе – жаловаться, она с советом: - Пусть несушки с гнёзд не сходят, пусть петухи им зёрнышки носят, на гнёздах кормят. Каждая своё гнездо – в помощь мне и сторожит.

     Умным совет показался. А петухи с ног сбились, кукарекать забыли. С курами ссорятся. Лиса подловит петуха послабее – его и нет. Усмотрит курицу еле живую на гнезде, - та и с гнездом пропадёт. Что за напасть! – куры судачат.

     Тут спохватились, что вместо розового петуха старшим никто не определён, выбрали старшим серого.

     - Ах, нелёгкая должность! – лиса сочувствует, - помогай хорошо мне, сер-петушок!

     Серый петух рад стараться. И застал лису у гнезда, когда она несушку съела и яйцо в зубах.

     - Что это у нашего сторожа яйцо в зубах?

     - Несушка-гулёна с гнезда сошла, - лиса в ответ.- Хочу яйца сложить кучнее да травой прикрыть. И стала рыть, на гнездо сор набрасывать. – Я ведь и ваши привычки переняла, о вас заботясь, грести научилась. «Як! Як! Як!».

     А петух своё: - Знаю я тебя, Яковлевну! Кук-реку!

     Надо лисе доверие восстановить, роет она землю, приговаривает: - Да я же

как мать родная…   я же… курица!

     - Где же это видано, чтобы лиса курицей была? Кук- реку!

      -  Я же сторож… отец родной!.. – а сама, знай, лапами гребёт. На крик петуха стая сбежалась. Лиса на яму, что вырыть успела, показывает: - Вот вам, глупые куры, новый способ кладку сохранить. Яйцо в яму – и загребайте!

     - Кук-реку! – закричал пёстрый петух, - Бла-го-де-тель-ни-ца!

     - Что бы вы без меня делали!

     Когда же сказке конец? Похоже, лису не остановить в её желании быть среди кур за сторожа? С курицей в зубах оправдается. Так и было! Всю стаю лиса извела, слывя праведницей. До того отъелась, что поленилась зубы покрепче сомкнуть, последняя курица и выпорхнула. Да так с перепугу высоко взлетела, что в Австралию перемахнула. Там на острове Кенгуру, на Кокосовых островах да и по соседству с ними – включая  материк,  и живут дикие куры, прозванные сорными. Их пра-пра-пра-далёкая бабушка – наша пеструшка, что от зубов лисы уцелела,  положила начало роду сорных кур, усвоив урок лисы, как цыплят выводить.

     Наказала  пеструшка на вечные времена – не приглашать в сторожа и няньки безсовестных лис. Не перелетать через моря-океаны в наши леса, на их далёкую родину. Вот и нет у нас сорных кур

     А наши домашние от других пошли, прибившихся к человеку.

 

Не толерантный петух

                                 (басня)

Толерантным быть учили наши куры петуха.

А известно: куры - дуры, в чём не ведают греха.

Ладно, - буду толерантным, - заявил на то петух,

Он, хотя бывал азартным, но пред курами потух.

Толерантный дух почуяв, тут наведался индюк:

- Возле кур похлопочу я, ты мне, Петя, - лучший друг!

Зоб набьёт на дармовщину, хвост короною горит!

- Это что за чертовщина! – Петя как-то говорит.

Но известно: куры – дуры, толерантным быть велят,

- Утончай свою натуру! – дружно Пете говорят, -

Нынче правила другие! Ишь, завёл себе гарем!

- Куры-муры, дорогие, ведь не пью я и не ем,

Горлодёром был, конечно, - защищался! Это так.

Но теперь – схудал телесно и топчу вас  - натощак…

- Ох, подумаешь – заслуга! Может это и индюк! –  

Говорит ему подруга, разжигая в Пете дух.

Кукарекнул Петя гневно: - Воскрешаю честь свою!

Бьюсь теперь хоть ежедневно в этом праведном бою!

… Ковылял индюк без глаза и коронного хвоста.

Толерантности зараза разгулялась неспроста!  

 

Сказка про думу курочки Рябы

Курочка Ряба яичко снесла,

Глянь – а простое, опять не до сна.

Было ж когда-то златое яйцо!

Что эту чёртову мышь занесло!

Бабка теперь бы пошла на базар

И разменяла на баксы товар.

Постные щи не варила б теперь,

Да и других избежала потерь.

 

Бабка схуднула и дедка поник,

Зря ли теперь я печалюсь о них?

Ведь голодуха! Помрёт же старуха,

Да и меня одолела поруха.

Счётом яиц хоть и вышло до ста,

Только теперь облысела с хвоста.

Ряба горюет: уж взор мой потух.

Где тот теперь окаянный петух?

 

Только и вышло – одно золотое,

Где вот теперь раздобыть мне такое?

Видно, пошли уж не те петухи,

Тут околеешь с одной лишь тоски.

Вон за забором-то терем стоит,

Там и у пса респектабельный вид.

В щёлочку там не проскочит блоха,

Видно, сманили туда петуха.

 

Видно, плевали на божеский суд.

Яйца златые там куры несут.

Баксы сгребают за красный товар,

Яйца  возьмут  и скорей –  на базар.

Наша хатёнка вот-вот упадёт,

Бабке на помощь никто не идёт.

Курица Ряба  - куда-х, да куда-х!

- Ах, петуха упустила я, ах!

 

Что с неё спросишь – наседка проста,

Яйца едва досчитала до ста.
Да и кого той наседке винить,

Что уж и ей – и не есть, и не пить!

Ведь не добудешь зимой червяка,

Вот и совсем опустились бока.

Верно, что видит высокий забор,

(Бабку и дедку он просто подпёр!)…

 

Словом, проблемы тут все налицо,

Было бы только златое яйцо!

Был бы вот тот окаянный петух,

Ух и зажили тогда бы мы!  -  Ух!

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Яйца простые лишь куры несут,

И златоносные жилы не тут.

Кто этой Рябе подскажет ответ?

Или его и на свете-то нет?

07.03.15 г.

 

 Стилистика, орфография и пунктуация автора сохранены