Просветова З.В.

Об авторе

Вы верите в приметы?

   Вы верите в приметы? И должны ли мы верить приметам, которые сопровождают нашу повседневную жизнь?  Лично я и верила, и не верила. Но всё-таки, когда дорогу мне перебегает чёрная кошка, три раза плюю через левое плечо. Так как-то спокойнее.

     А вот в этом году вначале лета со мной случилось такое…  До сих пор не по себе.

    Чтобы попасть на мою дачу, надо перевалить через гору. Сокращает дорогу тропа между заборами двух дач. В начале тропы слева на даче растут несколько сосен, а справа – три больших берёзы.

    Однажды, я подхожу к этому проходу и, вдруг, откуда-то появился чёрный ворон. Он стал описывать круги надо мной на высоте деревьев и истошно каркать. Почему-то стало очень жутко, и я быстро пошла по проходу.

    Через день я снова иду на дачу. Подхожу к проходу и вот он – мой старый знакомый. Опять кружит надо мной и каркает, каркает, каркает. У меня волосы зашевелились на голове.

    - Каркай на свою голову! – крикнула я ему и чуть ли не бегом двинулась по проходу.

    Больше такого не повторялось. На следующий день я осмотрела деревья, думая , что там есть гнездо. Но его не было.

     Ворон во все времена наделялся зловещим ореолом: он приносил беду, где появлялся. Не обошла она и меня. Начались очень большие проблемы со здоровьем. Дважды была между жизнью и смертью. Только разберусь с одной проблемой, выскакивает вторая и так по цепочке всё лето.

     Вот тут и родилось моё стихотворение «Не кружи надо мной, чёрный ворон…»  

Не кружи надо мной, чёрный ворон,

И не клич на меня беду.

Хоть и прожито мной не мало,

Я из жизни пока не уйду.

Моя жизнь – не весёлая песня:

Много было и горя, и слёз.

Не кружи надо мной, чёрный ворон,

Я ещё не устала от гроз.

Я хочу любоваться цветами,

Босиком по росе бродить.

Не кружи надо мной, чёрный ворон,

Я ещё не устала любить.

Я люблю наши вешние воды

И деревья в весеннем цвету,

И на небе, горящие звёзды.

Нет из жизни пока не уйду!

История несостоявшейся любви, или  «Не тот объект»

    Она выделила Его сразу из всех окружавших её на работе мужчин. Неброской внешности, грузноват. Он притягивал к себе своим спокойствием, уравновешенностью и какой-то домовитостью.

    Её семейная жизнь сложилась вроде бы и по любви, но счастья не было. Слишком разными они были с мужем. Ей хотелось иметь рядом друга, с которым всё пополам: и радость, и горе, и забота о детях и доме. «Дай. Подай. Почему не пришила? Вечно твоя стирка, вечно тебе нужна вода,» - так начиналось, когда они жили в бараке, и так продолжается вот уже двенадцать лет. Правда живут они теперь в благоустроенной квартире и больше не надо просить принести воды. Но поговорить с ним, высказать своё мнение, поспорить о чём-то как было невозможно, так и осталось. Ему хотелось, чтобы она говорила то, что нравится ему. На лету ловила его мысли и никогда не перечила. Нет, не о такой она мечтала семейной жизни. Он осуждал мужей, проводящих своё свободное время в пивной  или весь выходной стучавших косточками домино во дворе дома. Сам он не сидел в пивной и не играл в домино. Муж лежал с газетой в руках на диване, а когда появился телевизор в доме, то проводил всё свободное время у телевизора.

    Он - другое дело. Она часто болтала с Ним на работе и, слушая Его рассказы о семье, о детях, всё больше и больше понимала, что это человек её мечты, её указанная богом половинка. И теперь, что бы она не делала, в мыслях Он всегда был с ней. Она постоянно ощущала его присутствие в себе: ложилась спать с его именем, просыпалась так же с его именем. Его имя заполнило всю её. Она боролась с собой, старалась отвлечься от этих мыслей, думать о чём- нибудь другом, но всё напрасно.
    "Господи! Ну что это за наваждение? Зачем ты посылаешь мне это испытание? Это что - любовь? Но это невозможно! А как же дети? Что я им скажу? Его дети и жена?" - думала она.
 
    Она была как в бреду. Дома всё валилось из рук. Ей хотелось кричать, что она горит.
    - Зачем не вовремя пришла любовь? Я же её не звала...

    Она жила от встречи до встречи. На работу они ездили на крытом  "газончике". Входя в будку, она глазами искала место возле Него. Видно это заметили сослуживцы и всегда пододвигались, давая ей место рядом с Ним. На одном ухабе машину очень подбрасывало, их колени касались друг друга, и в это время возникал электрический разряд. Она испытывала от этого наслаждение и каждый день с нетерпением ждала этого мгновения.

    Однажды она вошла в прорабку. Он был один. Она спросила что-то по работе. Он ответил. Надо было уходить.  Но она  стояла и смотрела на Него, не в силах сдвинуться с места. У неё было огромное желание подойти к нему и гладить, гладить Его волосы, целовать глаза, губы. Он понял это, и Его глаза сказали ей:
    - Не надо.
    Она резко повернулась и вышла. Лицо её пылало.
    - Дура, дура, - ругала она себя, не понимая за что. Может за то, что выдала себя окончательно? А может за то, что не хватило решимости подойти к нему?

    Вечером муж пришёл домой с друзьями. Среди них был и Он.
    "Зачем Он здесь? Ведь Он никогда не был у нас,"- подумала она. 

    Собрала им стол. После застолья мужчины вышли на балкон покурить. Он не курил. Он остался в комнате. Она встала, чтобы убрать пустую посуду. Он подошёл к ней, положил руки на плечи сказал:
    - Ты хорошая, но выбрала не тот объект.
    Кровь прилила к её лицу. Она резко освободилась из Его рук и вышла на кухню.

    "Какой объект? Я не выбирала объект. Я люблю! Я люблю! И Он это понимает. Потому и пришёл. Только нам нельзя любить. Будем счастливы мы вдвоём, а шесть человек будут несчастливы. Дети...Что им сказать? А Его жена? А Его сыновья? А мой муж? . Этот круг не разорвёшь,"- думала она.
    В эту  ночь она не спала. Она призывала свой разум  к себе на помощь. Молила Бога, чтобы он погасил пламя разгоревшееся в её сердце.

    На следующий день на работе они поссорились. Из-за пустяка, но очень сильно Окружающие недоумевали:
    - Какая муха её укусила?

    Прошло время, которое лечит. Она немного успокоилась, да и общая работа не позволяла долго быть в ссоре.

    И вот последняя встреча. Они встретились на рабочей площадке. Он торопится на участок к рабочим: там ответственная работа. Просит не ругать Его за то , что не подготовил ей данных к отчёту, и уходит. Пройдя шагов десять, Он оглядывается. Она сердито грозит Ему кулаком: отчёт-то срывается. Он улыбается и идёт дальше.

    А вечером... Вечером она уже разобрала постель, когда вдруг раздался резкий звонок. Она открыла дверь и увидела своих руководителей с работы.
    - Несчастный случай...Он погиб... Ты должна пойти с нами к Его жене... Надо, чтобы с нами была женщина, - доходит до её сознания.
    Каждый шаг до Его дома выстукивал:
    - Он погиб... Он погиб...
    Где взять силы, чтобы не закричать? Ей нельзя кричать. Это..."не тот объект". Это не её объект.

    Они звонят. Его жена открывает дверь. Видит знакомые лица и с растерянной улыбкой просит пройти. Глазами она ищет мужа. Все входят.

    Звучат те же слова:
    - Он погиб...

    Она подходит и обнимает Его жену. Та, уткнувшись ей в плечо, плачет.  Через некоторое время, мужчины, записав адреса  для телеграмм родственникам, уходят. Она остаётся с Его женой на всю ночь.

    Слёзы...Альбомы с фото... Рассказы о нём... Ночь прошла.

    Утром, она оставляет Его жену на проснувшегося старшего сына, а сама уходит, чтобы отвести дочь в детский сад.

    И только на улице она  дала волю своим слезам. Она плакала навзрыд.  Прохожие останавливались, пытались её успокоить.
    - Не надо...Не надо...Я сама...  

Первородка

    Зойка проснулась от неприятного ощущения внизу живота. Что-то неладно. Она на девятом месяце беременности. До родов, как сказал врач, ещё три недели. Но что с ней происходит? Легла на спину. Вдруг - резкая кратковременная боль. Отчего это? Поднялась с постели. Прошлась по комнате.

    Конечно, прошлась - это громко сказано. Ведь вся их комната семь квадратных метров. Им сдали кухню в частном доме. Из этих семи печка занимает полтора квадрата. За ней - полутораспальная кровать. У окна стоит кухонно-обеденный стол. В одном углу - маленькая тумбочка с зеркалом, в другом - табуретка с ведром чистой воды. Для ходьбы не оставалось и двух квадратов.  

    "Неужели время? Толя, мне страшно. Иди скорей домой", - мысленно звала она мужа.

    А вот и он. Вернулся с ночной смены. Увидев испуганное лицо жены, он спросил:
    - Что-то случилось?
    - Я боюсь. Временами резкие боли в животе.
    - Надо в больницу.
    - Нет! Не надо! Мне ещё рано! Это, наверное, пройдёт.
   Зойка встала. Включила маленькую электрическую плитку. Разогрела еду. Они позавтракали. Анатолий лёг поспать после ночной смены. Она прикорнула рядом.

    "Мне рано, рано", - твердила она себе. И вдруг резкая боль снова пронзила её тело.
    - Давай вызову "скорую".
    - Нет. Ты спи. Я схожу к врачу, посоветуюсь. Тут же рядом.

    Оделась. Вышла. Вкусно пахло морозцем. Уже лежал снежок. Недавно прошли ноябрьские праздники. На праздник они ходили к двоюродной сестре мужа - Анне. Там она повстречалась с двумя будущими мамашами - подружками Анны. Зойка посмотрела на их животы и удивилась: такие они были большие. Андрей, танцуя с Зойкой, и, узнав её срок, сказал:
    - Я думал ты только начинаешь, а ты уже заканчиваешь. Родишь раньше моей Ленки.
   "Господи! - Подумала тогда Зойка. - Кого же я рожу? Наверное, маленького-маленького. С мышонка".

    "Миленький мой, - обратилась она к ребёнку, - не торопись! Подрасти ещё немножко".

    Вот и больница. Женщин немного. Она дождалась очереди, вошла в кабинет. То ли морозный воздух подействовал, то ли переживания, но боли больше не повторялись. Врач осмотрела её, переглянулась с медсестрой и сказала:
    - Ничего страшного. Родить вам ещё рано. Полежите, не вставайте. Но если будет хуже, вызывайте "скорую".

    Зойка вернулась домой, разделась и легла рядом с мужем. Он спал и чему-то улыбался во сне. Она тоже заснула.
    Сколько она спала? Разбудила её резкая боль. Она встала с постели и стала шагать из угла в угол, поглаживая живот.
    - Что сказал врач? - спросил, проснувшийся муж.
    - Сказал, что ещё рано. Надо полежать. Всё пройдёт.
    - Что же ты ходишь? Ложись.
    Она снова прилегла. Анатолий поднялся.
    - Ты лежи, лежи. Я сам приготовлю обед.

    Он принёс уголь. Растопил печь. Почистил картошку. Зойка наблюдала за мужем. А боль пронизывала всё чаще и чаще. Она стала привыкать к ней и не показывала вида, что ей больно: ведь убежит за "скорой". Они пообедали. Зойке есть не хотелось, но, чтобы не огорчать мужа, она немного поела.
    Снова легла. Боли участились, и она скрывать их уже не могла.
    - Знаешь что, милая моя, я пошёл вызывать "скорую". Мне в ночь на работу.
Как я тебя оставлю? Ещё неизвестно, есть ли поблизости телефон...
   - Давай пойдём пешком. Если вызовешь "скорую", то она увезёт меня на другой конец города в новый роддом. Я как-нибудь дойду до роддома на нашей улице.

    Надо было пройти два квартала по улице, на которой они жили. В старом, двухэтажном купеческом доме находился роддом. Небольшой - всего на тридцать коек.
    - А ты дойдёшь?
    - Дойду. А потом тебе близко будет ходить проведывать нас.
    Они оделись и вышли. Морозный воздух подействовал ободряюще, и Зойке стало легче. Шли не спеша. Как раз напротив роддома жила сестра мужа. Подойдя к дому Анны, Зойка сказала:
    - Ты знаешь, мне стало легче. Давай зайдём к Анне. Может, меня уже отпустило и надо домой возвращаться.

    Они зашли в дом. Анна с мужем были ещё на работе. Дома была бабушка. Разделись, сели на диван. Немного поговорили о том , о сём. И снова боль пронзила всё тело Зойки.
    - Толь, ты посиди здесь, а я схожу в роддом. Спрошу: может мне ещё не надо туда?

    Дошла. Поднялась по деревянным ступенькам и вошла. "Приём передач" - прочитала она над окошком. Рядом - список родившихся детей. "Счастливые мамочки: у них всё позади. Наверное, я не сюда зашла".
    Зойка вышла, спустилась по ступенькам и пошла во двор. Навстречу ей шла пожилая женщина со стопкой пелёнок на руке.
    - Скажите, пожалуйста, где здесь принимают?
    - Кого принимают?
    - Ну-у, кто рожать хочет?
    Женщина окинула Зойку взглядом. Живота не видно: пальто было свободного покроя.
    - Ну, пойдём.
    Они зашли в небольшую комнату.
    - Подожди здесь. Я позову врача.
    Зойка разглядывала плакаты с младенцами и улыбалась. Вошла женщина в белом халате.
    - Кто здесь рожать хочет?
    - Я.
    - Ну, проходи, - сказала врач окидывая её недоверчивым взглядом.

    Зойка и опомнится не успела, как оказалась в больничной рубашке.
    - Скоро рожать, - сказали ей.
    Врача срочно позвали в родовую. Санитарка тоже ушла с ней.  Зойка осталась одна. Вещи её лежали рядом.
    "Как же Толя? Ведь он ничего не знает".
    Она быстро сунула босые ноги в валенки. Прямо на больничную рубашку надела пальто, накинула платок и - к выходу. Только она взялась за дверную ручку, как вошла санитарка. Она быстро схватила Зойку за рукав:
    - Ты куда?
    - Понимаете, здесь, через дорогу муж остался. Я только скажу ему и вернусь назад.
    - Сумасшедшая! Ребёнка по дороге потеряешь! Как так можно! Если нужна мужу - никуда не денется, придёт. Раиса Григорьевна! - крикнула она куда-то в глубину коридора. - Она убегает.
    Вошла врач, и они вдвоём стянули с Зойки пальто и увели её в предродовую палату.                                              
    Через час в палату вошла санитарка и принесла одеяло:
   - Накинь и выйди в приёмную комнату. Муж тебя разыскивает.
    Зойка завернулась в одеяло и пошла к мужу. Он пришёл с Сергеем, мужем Анны.
    - Ну, что? Как ты?
    - Да ничего. Волнуюсь очень.
    - Да не бойся ты. Всё будет хорошо, - сказал Сергей, - завидую я вам.
    У них с Анной детей нет, хотя и живут вместе очень давно.

    Мужчины ушли. Зойка вернулась в палату. Схватки участились. Боль, боль, опять боль.Вначале она переносила её молча. стискивая зубы, крепко сжимала прутья спинки кровати. Вспомнилось её далёкое, далёкое детство. Она живёт  у маминого брата - дяди Игната , ходит в детский сад. Маму перевели на другую шахту, а места в детском саду на этом посёлке для Зойки не оказалось.
    Было раннее утро. Зойка проснулась от крика. Это кричала тётя Нина - жена
дяди. Зойка смотрела на неё и не понимала, что происходит. Вдруг открылась дверь, вошла женщина, наклонилась над тётей Ниной и  сказала:
    - Ничего, милая, кричи,  кричи. Сейчас рожать будем.
    Оглянувшись, она увидела Зойку.
    - А ты что здесь делаешь? Марш на улицу.
    Зойке стало обидно, что её гонят на улицу, но, надев платьице, она вышла.
Солнышко только начало подниматься. Зойка села на крылечко. До неё доносились крики тёти, а потом она услышала плач ребёнка. Это появился её двоюродный брат.
    Ярко, как в кино, вспомнилось то время, и у Зойки при следующей схватке вырвался крик. Ей показалось, что с криком легче переносится боль. Больше она себя не сдерживала.     
    - Кричи, милая, кричи,- звучали слова из далёкого детства.
    К ней подошла акушерка:
    - Чего ты кричишь? Весь дом подняла. Спать никому не даёшь.
    - Я не могу больше. Дайте мне что-нибудь обезболивающее.
    - Если  у нас что-нибудь было, мы давно бы тебе глотку заткнули. Молчи! Терпи!
    Акушерка отошла. Зойка притихла и вдруг её тело напряглось, и она непроизвольно натужилась.
    - Ой! Мне пора!
Зойка поднялась с постели и пошла в родовую.
    - Ты зачем встала? Ляжь!
    Зойка снова легла. Но снова начались потуги.
    - М-м-м!
    - Скорей в родовую.! - закричала тут акушерка.
    - Я же к вам приходила. Теперь я не дойду.
    - Дойдёшь! Куда ты денешься.
    Зойка поднялась и дошла. А через несколько минут уже кричала её дочка.
    - Ну что, крикуха! Рада? Совсем не умеешь рожать.
    - Мы в школе этого не проходили, - с улыбкой ответила Зойка.
   Утром она получила записку: "Не волнуйся, Всё будет хорошо". Толя пришёл рано: списки новорожденных ещё не вывесили.
    "Я не волнуюсь. У нас - дочка. Хотя мы и договаривались, что дочку называешь ты, по-моему, Ирина Анатольевна звучит неплохо. Я есть хочу", - ответила ему Зойка.