Жужгина Е.Г.
Конец войне / Карнаухову Алексею Федоровичу посвящается / Моему отцу, Коновалову Георгию Александровичу посвящается
Конец войне
Победный май, расправив крылья,
Летел над раненой землей.
И над огромною Сибирью
То смех взлетал, то бабий вой.
И были радостными встречи
У всех вернувшихся с войны.
И трепетно дрожали плечи,
И счастьем встреч были пьяны.
И дым обычной папиросы
Приятней был любых духов.
И много задано вопросов,
И пересказано стихов…
После войны рождались дети
У тех, кто ждал, и кто не ждал.
Награды большей нет на свете,
Тому, кто жизнь другому дал.
Ну а как музыка звучала,
В тот памятный, победный год.
И всему миру возвещала –
Войне – конец! А жизнь – идет!
Карнаухову Алексею Федоровичу посвящается
Только-только восемнадцать,
Только плечи раздались,
Не умел и целоваться,
И – на фронт. Ну, враг, держись!
Добирался из Кежмы на лодках,
Позади Ангара, Енисей,
И – на Запад упрямой походкой
Прошагал по Европе по всей.
Но сначала – учебка. Бои понарошку,
Краткосрочные курсы бойца.
Обучали всему понемножку
Жить, бороться, стоять до конца.
Он разведчик и карты читает,
И верхом, на крыле у ЗИС-3
Курс шоферу вести помогает,
Вот, глазастый, ну ты посмотри!
Кое-где пробирался низиной,
Бил фашист и на свет, и на звук.
Жить захочешь – не будешь разиней,
Даже сердца удерживал стук.
Но везенье ушло. Напоследок
В жесточайшем, смертельном бою
Ранен был, накануне Победы,
И отметину носит свою.
Все – вранье, что на фронте не страшно,
И слезу вышибало порой,
Но бросался в атаку отважно,
Он все пережил – значит – герой!
За Победу награды давали,
Он отмечен. Но дело – не в том –
Важно помнить. Ценны не медали,
А ценна наша память о нем.
Моему отцу, Коновалову Георгию Александровичу посвящается
Оставил роспись на Рейхстаге
Георгий Коновалов, мой отец.
Медалями отмечен – «За Отвагу»,
«За взятие Берлина», но войны конец.
Он отметил только на Востоке,
Где с японцами велись бои,
Возвращенья изменились сроки
Лишь в сорок шестом пришел с войны…
В армии служил с тридцать восьмого
По предгрозовой сороковой,
Отдохнул полгода дома,
В сорок первом вновь вернулся в строй.
Он отметил только двадцать лет Победы,
Ранен был, но умер не от ран.
Вся семья переносила беды
Боевых наркомовских ста грамм,
Ставшими привычкой в мирной жизни,
И мешавшими подняться в полный рост –
Как тогда, на Одере и Висле,
В этой мирной жизни, не пришлось.
Без него рождались наши дети,
Возрождались и цвели сады,
И теперь уж правнуки в ответе
Помешать пришествию беды.
Горечь наполняет мое сердце,
Когда вижу ветеранов строй.
Все гляжу, а может, по соседству,
Мой отец шагает, как герой.
Не отца виню, а войны,
Медленно добившие его,
Не могу смотреть спокойно
Фронтовые хроники кино,
Как бегут бойцы, встречая пули,
С криками: «За Родину! Ура!» -
Пусть бы в лету канули, минули
Войны все в то горькое вчера.